Городок-8

[sioren]

Итак, после знаменательной ночной беседы Эстаухимэль и Майкл восстанавливали друг другу душевное равновесие милыми беседами, а ещё Эсти, окончательно смирившись с мыслью, что спокойной жизни в ближайшее время может и не быть, под вечер подбила Майкла ещё разик выпросить у начальства квинтэссенциальную батарейку. Хотя бы пустую, чтобы постепенно зарядить её самим и иметь в будущем страховочный запас энергии на всякие колдунства, как самой демонице, так и технократу. Так что хоть Эсти и уверена, что у них с Майклом только дружба (ну и контракт ещё), они уже завели кубышку под семейный бюджет. Зарядить вот пока не успели: батарейку доставили уже перед самым отъездом.

Тем временем, пока вампирша спала, оборотень бегал по лесу, а демоница с технократом были заняты друг другом и общим домом, магичка решила-таки съездить в Хейзен сама, на денёк. Присмотреться.
В качестве водителя Эшли сманила с собой Элинсона Вуда, коллегу-полицейского и давнего хорошего знакомого, убедив его, что будет здорово съездить в большой гроод развеяться (а Хейзен в реалиях игры миллионник) – и они поехали, вымутив себе липовое направление не то на обучение, не то на конференцию. Ну как липовое. Поскольку Эшли была криминалистом, а Элинсон – копом, то и бланк был настоящим, и печать, вот только конференцию придумали от балды.

Добравшись до большого города, Элинсон первым делом направился по магазинам одежды и часа за полтора затарился парой роскошных костюмов-троек ценой примерно в свою месячную зарплату. Закончив с покупками, он спросил у Эшли, куда она хочет; Эшли захотела поездить по магазинам и музеям, имея в виду посмотреть на ситуацию в городе. Элисон просёк, что она хотела посмотреть город по максимуму, но ничего не заподозрил: в конце концов, это Эшли и вытащила его отдохнуть, попыриться на всякое по большому городу и окультуриться. По ходу окультуривания он даже затащил магичку в хейзенский музей Арктики – не то чтобы Эшли туда сильно хотела, но для поддержания легенды «мы тут пыримся на всякое интересное» пришлось идти. Из полезного по итогам покатушек выяснилось, что в Хейзене необычно много дорожных работ: где-то что-то копают; перекладывают асфальт, меняют трубы, причём в некоторые места из-за этих самых работ невозможно попасть. После рекогносцировки Эшли пошла в центральное отделение полиции с тем самым липовым направлением наперевес.

Ещё в городе было заметно, что люди какие-то подавленные и злые. В отделении это стало ещё явственнее: все были мрачные, агрессивные и волком смотрели на Эшли с напарником. Короче, целый участок Джонов, хорошо хоть не шерстяных. Парочку наших провинциальных копов попытались выпроводить, мол, не до вас, приезжайте на следующей неделе – но Эшли принялась очаровывать тётку на ресепшене, и суровая негритянка внушительной комплекции внезапно прониклась нашей мелкой блондинистой магичкой и стала жаловаться на жизнь. Мол, уже дня четыре как жопа – все злые, начальник на людей бросается, потому что полицию дураками выставили: ночью какие-то не то террористы не то протестующие воспользовались тяжёлым оружием, причём полиция чухнулась только к утру, «как зачаровали», и потом приказали не вмешиваться, и начальству зверски обидно. Эшли посочувствовала ей, предложила принести кофе. Регистраторша охотно согласилась: мол, сегодня завал работы, посетителей полно, потому как многих эта срань задела, и люди жаждутт разбирательств, даже на минуту не отойти.

На кухне, где стояла кофемашина, народа было много, но полезных разговоров куда как меньше: разве что пара человек возмущались, что нельзя же так, полиция должна спасать людей, а не прикрывать задницы высокопоставленным мудакам. Делая кофе тётке, себе и Элинсону, Эшли аккуратно порасспрашивала полицейских. Те охотно начали возмущаться: что вот, были пожары, были взрывы, у людей дома пострадали, а нам расследовать не дают! Ещё и требуют отбирать телефоны с видео как улики. Спросив, а где беспорядки-то были, удалось выяснить, что в не самых плохих районах, основной замес так вообще случился у ресторанчика рядом с мэрией. Ещё кто-то рассказал, что в том ресторанчике проводились какие-то особые вечеринки для очень своих, и возможно именно поэтому он стал целью, мол, никто не застрахован. И мэр после этого появился на публике только один раз , и отвечал на вопросы в очень растрёпанных чувствах. Кроме того, собирая воедино рассказы о беспорядках, магичка поняла, что эти самые беспорядки шли не хаотично, а вдоль одной из главных дорог, как будто протестующие отступали к южному выезду и устраивали за собой бедлам.

На обратном пути Эшли поискала следы сверхъестественного , проезжая мимо мэрии. Что-то там определенно происходило, но что именно – непонятно. Обратно в городок она вернулась примерно к полуночи, а всей кучей партия поехала в Хейзен на следующий день, утром. Келли и Мэтью повезли уже испытанным способом: в сумках, в багажнике. Майкл добыл для партии какой-то упоротый джип, к счастью, не выглядевший как Типичный Технократский ЖЫП, а более-менее обыденно, зато от колёс до крыши напичканный всякой шопопалой – создавалось впечатление, что собирали его по приколу, пихая в кузов от обычной машины всё, что когда-то встречалось в фантастческих фильмов. Среди того, о чём Майкл успел рассказать, была встроенная турель с монтажной пеной (к ней прилагалась просьба использовать только в крайнем случае), фары-лазеры, а кроме того подгон от Майкла мог не только ездить, но и плавать. Летать вот не мог, за что Майкл извинился – мол, летающую машину выбить не удалось.

Подъезжая к городу, партия ощутила какую-то магию. Точнее, магичка ощутила, рефлекторно защитилась, потому как сфера Разума у неё прокачана прилично, и начала анализировать; демоница ощутила не сам эффект, а наличие сверхъестественного... чего-то, распределенного по местности: тумана или скорее какой-то сети; оборотня стало всё бесить ещё больше, чем обычно, а от спящих вампиров начали доноситься какие-то странные звуки, типа стонов и скрежета зубовного. Демоница предупредила оборотня, что если он сорвётся, то она будет его тормозить магией, оборотень огрызнулся, что если она ещё раз попробует к нему прикоснуться, он ей...
Что именно «он ей», оборотень не договорил.

Ладно, эстино дело было – предупредить. Приехав в город, партия разместилась на окраине, в гостинице квартирного типа, даже с кухней в номере. Попытка Эсти просканировать город магией дала в результате критпровал, прекрасное нихрена и потерю веры. Оборотень пошёл бродить по городу, в магазине купил выпечки и молочный коктейль и открыв его, понял, что коктейль оказался испорчен, несмотря на приличный вроде бы запас по сроку годности и всё то количество сахара и консервантов которые туда пихают. Недовольный Джонни потребовал возврат денег и даже получил их обратно, продемонстрировав содержимое вскрытой банки.
Сама демоница купила в ближайшем магазе мясо и овощи на ужин для партии, поставила это всё тушиться на таймер и залегла спать. Магичка засела в ванной, чтобы ей никто не мешал, и начала ритуалить, пытаясь выяснить побольше о накрывшей город магии. Выяснила, что накрывшая город сеть действительно распределена по площади более-менее равномерно, что люди включаются в неё, становясь её узлами, и что это эффект не из сферы Разума.

Оборотень тем временем нашёл парк, дождался заката и вышел в Умбру. Там творилось некоторе дерьмо. Город выглядел как затянутый чем-то мерзким чёрно-красным – не то соплями, не то свернувшейся и подтухшей кровью, не то паутиной. Эта соплекровепаутина была налеплена на и прорастала сквозь всё вокруг, в том числе самого Джонни – другой рукой он смог даже пощупать нити, торчавшие из пальцев. Выйдя на улицу из парка, оборотень заметил, что паутина на улицах шевелится, когда через неё проходят люди, как будто тянется за ними, впрочем как и за самим оборотнем – он в этой паутине походил не то на бусину на нитке, не то на ложку в меду: нити следовали за ним, растягиваясь, проходили сквозь него, и, с одной стороны, не причиняли ни боли, ни каких-либо физически заметных неудобств, а с другой и оборвать их с себя было невозможно, они просто вытягивались следом за кулаком на всю амплитуду руки, как жвачка за подошвой. А вот духов никаких видно не было, по крайней мере живых, хотя именно их Джонни и хотел бы найти. Не встретив никого ни в парке, ни на улице, оборотень пошёл искать в компоклуб, и рядом с продуктовым магазином, где до того купил испорченное молоко, он нашёл паутинный кокон, который переваривал останки какого-то духа. В компоклубе происходила та же срань. Духи либо успели смыться, либо угодили в коконы, а люди, которые выплёскивали злость в стрелялках, оплетены паутиной, которая пульсировала, как будто то ли из них что-то выкачивала, то ли в них что-то нагнетала.

А в гостинице проснулись вампиры, Келли разбудила Эстаухимэль, Эшли доритуалила, и партия принялась ужинать и сводить информацию, размечая всё интересное на карте. Ещё раз подробно расспросили Мэтью о местных вампирах и их убежищах, в результате чего выяснилось, что тот самый ресторан у мэрии был любимым местом Князя, который был изрядным гурманом: кормил людей всякими экзотическими блюдами, и потом уже угощался сам, потому что ему интересно было, как от блюд и специй меняется вкус крови. Ещё Мэтью показал, где в Хейзене тремерская капелла – наверное, уже бывшая тремерская капелла, раз её так легко рассекретили – и клуб, в котором любили собираться хейзенские брухи. Из слуг Князя Мэтью смог назвать директора ресторана, тамошних же шеф-поваров и заммэра.

Напившийся ещё позапрошлой ночью демоницыной крови вампир так с тех пор и напоминал не то познавшего дзен буддиста, не то укуренного растамана. С идеями и предложениями соглашался, шёл, куда вели, стоял, где оставили, при любой удобной возможности впадал в радостно-созерцательное состояние и на задаваемые вопросы отвечал с неизменной и столь же радостной улыбкой, которая казалась даже слегка туповатой. Будь Мэтью живым человеком, Эстаухимэль сочла бы такое состояние явно ненормальным и попробовала бы что-то с этим сделать, но в вампирских вопросах демоница полагалась на Келли, и раз та не задавала вопросов и не просила что-то сделать с Мэтью, то пусть пока будет так. В конце концов, вот прямо сейчас перед партией стояли проблемы, которые Эсти полагала более существенными, чем вампир-торчок.

Где-то во время обсуждения пришёл и Джон со своими новостями. В общем, получалось, что большинство зацепок сходилось к ресторану, поэтому смотреть начали с него. Подъехали, ощутили что вокруг ресторана накрывшая город срань ощущалась слабее, запарковались у торгового центра неподалёку, и Джонни вскрыл чёрный ход. А внутри на полу оказались огненные руны, так что Эсти почесала обратно к машине за огнетушителем. Пока она ходила, Эшли определила, что это пламя нужно не затем, чтобы кого-то не пустить, а чтобы не выпустить кого-то изнутри, а изнутри тем временем ко входу кто-то пошёл. Заметив шаги, партия спряталась, а к дверям вышел вампир. Какой-то причём странный вампир: он не пах ничем даже для оборотня, словно был стеклянным или из ещё какого инертного вещества; он держался и вёл себя так, словно совершенно не боялся огня, спокойно протянув руку над языками пламени и закрыв дверь. Партию он не заметил, благо сам-то был в освещённом помещении, а наши поныкались по кустам в темноте.

Вернувшись сразу с двумя огнетушителями (один вроде как стандартный, второй – маленький и странного вида), Эстаухимэль попробовала было привычным уже методом всех пробафать, но рак кубов продолжался, и получилось опять прекрасное нихрена. Разве что – она поняла, что в ответ на магию что-то внутри ресторана как будто встрепенулось.
О чём демоница товарищам и сказала.
Оборотень немедленно вскрыл дверь снова и ломанулся внутрь, лихо прыгнув над огнём. Демоница заливала огонь из огнетушителя, пока все остальные вбегали внутрь, поэтому вместе с Мэтью вошла последней.

А внутри уже ждал тот самый вампир, который выходил в первый раз. Кульбит Джонни он оценил сдержанными аплодисментами – а сам Джонни вежливости не оценил, свалив вампира на пол и сгребя в захват. Вампир, надо сказать, даже так оставался вежливым и сдержанным, в ответ на рык, расспросы и требования пополам с угрозами от оборотня сказал, что господин Владимир не ждал встречи, и охотно повёл партию наверх, когда оборотень этого потребовал. Вампира Джонни благоразумно не отпускал – поднял с пола и держал в захвате, ведя перед собой. Наверху обнаружился помянтый Владимир, сидевший по-турецки в центре вписанной в круг многолучевой звезды. Горели свечи. Мерцали нарисованные чем-то тёмным линии... в общем, даже без сверхъестественной чуйки было понятно, что вампир колдует, но сверхъестественная чуйка Эсти никакой новой информации добавить не смогла. Ну да, что-то колдует. Хрен поймёшь, что.

Владимир был холоден как айсберг в океане. С ходу сообщил, что не распространяет на нас – «слуг Патриархов» – правило гостеприимства, и вообщевел себя довольно надменно. Эсти попыталась его поспрашивать на тему того, что он тут делает, и Владимир снизошёл объяснить, что «прибирает за баали, которые были на службе у прежнего хозяина города.» Демоница уточнила, не нужна ли ему помощь – не то чтобы действительно вот так сразу имела в виду помогать непонятному стрёмному вампиру, но надеясь, что он расскажет что-то ещё – уточнила, не помешает ли ему, к примеру, ещё один ритуал по соседству, и пыталась одновременно определить, не врёт ли им Владимир. Впрочем, социалочка Шестого Дома, помноженная на рак кубов, сказала нам: «не сегодня»; Владимир презрительно заметил, что мы слишком много болтаем и пусть уже либо нападаем, либо беремся за дело.

Такого не стерпел уже Джонни и прыгнул на Владимира, бросив на пол второго вампира. Его перехватила Эсти, придавив уже своим весом, спешно рассыпав вокруг прихваченные с собой семена и пробуждая их расти, чтобы ветки и лозы оплели вампира – она всё ещё рассчитывала его потом допросить, потому как информации жёстко не хватало – и на этот раз у неё даже получилось. Тем временем Владимир, который не желал близкого знакомства с когтями оборотня, поднял вокруг себя стену из земли и принялся в эту землю втягиваться. Джонни перелез через стену (до потолка она чуток не доставала) и, перекинувшись в кринос, плюхнулся на Владимира сверху, придавив его мохнатым чем пришлось и несколько замедлив процесс слияния с землей. Келли тоже залезла на стену, имея в виду присоединиться к драке, но Джонни занял собой всё пространство внутри цилиндра стены, и нашей вампирше оставалось только смотреть сверху. Эшли в бой не лезла, а Мэтью торчал в углу (во всех смыслах), и ему было завсегда везде ништяк.

Второй вампир тоже попробовал было утечь – в прямом смысле, растёкшись лужей крови – но Эсти опять заставила свои растения расти, уже сквозь него, и вогнала вампира в торпор, тормознув превращение на середине. Получилось этакое кровавое желе с полурастворившимися органами, среди которых было и сердце, которое должно было бы раствориться последним, но одна из проросших вампира веток нашла его раньше. Да, Эсти мирный ангелочек, но если драка уже стала неизбежной, она откладывает в сторону гуманизм. А Келли со своей наблюдательной точки на земляной стене опознала наконец-то во врагах цимисхов.

Владимир сумел-таки свалить от Джонни в землю, оставив оборотня в кольце земли в одиночестве. Тот в ярости принялся расшвыривать её лапами, но внутри уже никого не было. Вернулся колдун, впрочем, быстро, закономерно очень недовольный, и от входа в зал активировал начерченные у этого самого входа руны. Вокруг партии вспыхнуло кольцо огня и начало сжиматься – снаружи остался только Мэтью. Видно колдуна не было, но Эсти опознала его по вспышке магии и указала направление, Джонни кинулся следом, Эшли стала пытаться гасить огонь магией, а Келли схватила принесенный демоницей второй огнетушитель и принялась собственно тушить. Это оказался, впрочем, скорее криогенератор, но сработал он более чем успешно, а вот Джонни стремительно (опять-таки во всех смыслах стремительно) драпавшего колдуна догнать не успел: когда оборотень следом за ним вбежал в подвал, вампира там уже не было, только несколько не очень свежих уже трупов (судя по одежде – из персонала ресторана), да пол, разломанный до земли.

Разозлённый Джонни вернулся наверх, где Эсти, вспомнив оказанный на Майкла эффект, на всякий случай порезала себе запястье и довольно щедро полила кровью вампирский холодец – в качестве вероятной подлечки и вероятного узбагоина, шоб не рыпался потом, когда придётся-таки освобождать. Она не знала, сработает ли это на вампира в таком вот непонятном агрегатном состоянии, но попробовать стоило. А Джонни на вопрос о посуде для транспортирровки потенциального языка, сходил на кухню, где налутал большую кастрюлю и мешок, куда наши сгрузили свой сомнительный трофей и шустро смотались из ресторана под завыване приближающихся полицейских сирен.

В планах было найти спокойное место и допросить вампирохолодца, но партия предполагает, а сюжет располагает. Демонице в голову постучался очень нервный Майкл со внезапным вопросом: не знает ли она случайно, признает ли стая оборотней чьи-то силу и право, если убить вожака, или наоборот, разъярится и кинется?
... ШТА

Пока бежали к машине, пока выруливали по улицам, Эсти нервно уточнила у Майкла, что происходит – и узнала, что по его словам стая оборотней штурмует Эшлин дом, где сам Майкл и Джонатан засели и держат оборону. Переадресовала первый вопрос технократа Джону; тот сказал, что не, нихрена, оборотни по восприятию и реакциям походят на наадреналиненных подростков, и не-оборотня будут рвать в любом случае. Эсти передала ответ Майклу, уточнила, сколько осталось сил и времени, тот сказал, что примерно на полчаса хватит. Демоница влила в него две из трёх остававшихся у неё единиц веры, купив магам ещё минут десять-пятнадцать, и втопила педаль в пол.

Когда стрелка на спидометре подошла к краю шкалы, поворачиваться начала сама шкала: выяснилось, что технократская тачка в прямом смысле, может быть, и не летает, а вот в переносном – очень даже. Демоница сжимала руль, зубы и булки; Джонни, сбледнув с лица, держался за сиденье; Эшли тоже нервничала. В общем, отыгрыш неизвестной в Америке «Ночи перед Рождеством» удался на все 240 миль в час, причём на кону стояли отнюдь не черевички.
Но самое главное – мы успели.