Белый всадник

[sioren]

Два дня подряд я напарывалась на обсуждение одного и того же спойлера о Тирионе - четвёртом Всаднике в разных местах, и меня накрыло.

Зарисовка. Небольшая.

443 слова

Тирион лежал на шершавом и твёрдом, а над ним нависал потолок из чёрного камня. Паладин чувствовал себя странно, но прежде, чем он смог понять, что же не так, его окликнули.
– Тирион, ты слышишь меня?
– Да, – кажется, он сорвал голос, когда отдавал команды защитникам: ответ прозвучал сиплым карканьем.
– Хорошо, - в поле зрения появилась рука в саронитовой перчатке. – Садись, так будет быстрее и проще.
Тирион ухватился за протянутую руку и увидел наконец свою, бледную до синевы. Мертвенно-бледную. Слишком часто видел Тирион такие лица в Нордсколе, чтобы ошибиться теперь.
Дарион Могрейн – теперь Тирион видел лицо – дёрнул его вверх, усаживая, пока бывший паладин, оглушенный осознанием, пытался справиться с нахлынувшими чувствами. Когда-то он поверил сыну Александроса, и тогда казалось – не зря...
– Что ты сделал... зачем?! – Тирион умел справляться с отчаянием, но сейчас оно казалось почти нестерпимым: силы Света отступили под натиском демонов, а тот, кого Тирион считал соратником и почти другом, надругался на его душой...
– Возродил Четырёх Всадников, – младший Могрейн говорил безжизненно и мерно, и смотрел на Тириона немигающим синим взглядом. – Чтобы могучие души, усиливая друг друга, сражались против Легиона. Ты станешь последним, четвёртым, если согласишься. Белым Всадником.
– У меня есть выбор?
– Есть. Ты можешь разыскать того, кому отдал Испепелитель, чтобы он тебя упокоил. Можешь просто уйти и сражаться в одиночку. Тогда я буду искать нового Всадника: они могущественны, но полную силу обретают только вчетвером. Можешь мне отомстить, но я бы просил тебя отложить месть до конца войны. Когда – если – мы победим Легион, я не буду сопротивляться.
Тирион не знал, радоваться или ужасаться тому, что услышал. Сын Александроса не изменился, не предал, не... не сделал всего того, за мысли о чём в адрес Дариона Тириону теперь было совестно. Но что же должно твориться в мире, чтобы он, как за последнюю соломину, хватался за такие средства?!
– Что я пропустил?
– Многое, – Дарион сел рядом на каменное подобие алтаря, достал и развернул карту. – Твоё тело доставили быстро, но всё это время наши отступали. Смотри, это состояние дел на сегодняшнее утро. Чёрная штриховка – территории под контролем демонов. Зелёные круги – известные порталы и одиночные прорывы; зачеркнутые – те, что удалось нейтрализовать.
Сердце Тириона больше не могло биться, но всё равно сжалось. Как много... и как быстро... А Дарион, помолчав, продолжил говорить.
– Из тех, о ком я знаю, ты лучше прочих подходишь на эту роль. Твоей силой станет – соединять несоединимое, твоим проклятием – вечная война противоположных сил в твоей душе.
– Я... понял, – начать было тяжело, но дальше слова пошли легче. – Я согласен, – Тирион смотрел на карту, испятнанную зеленью, и думал о том, что уйти сейчас в смерть значит – бросить тех, кто остался. Он будет сражаться, чтобы никому больше не пришлось пройти через это. – А если... когда война закончится, нам будет чем заняться и кроме мести.